Механика или автомат: жесткая проверка на KIA Sportage

У каждого есть заветные места, где мечтаешь побывать. На Байкал я хотел попасть с детства. И въезжая на паром «Ольхонские ворота», не верил своему счастью. Самое большое пресноводное озеро континента, пятая часть мировых запасов воды — ни один географический факт не затмит красоты и величия, что открываются взору. Хорошо, один всё же есть: это самое глубокое озеро на планете. Именно у острова Ольхон, куда мы направлялись, и находится эта синяя бездна глубиной больше полутора километров.

Наконец, паром причалил, и я ступил на берег самого большого острова Байкала. Точнее, съехал. В моих руках — стандартный Kia Sportage с двухлитровым мотором, полным приводом и в популярной комплектации Luxe. Интересно, как он будет чувствовать себя вдали от городской цивилизации.

Ольхон — царство «буханок». Они составляют две трети автомобильной фауны, причем часто пасутся целыми стаями. Об асфальте тут не слышали, ровных дорог почти нет. Сплошной грейдер с периоди­ческими ямами солидного калибра. Дело не в деньгах — экология! Потому другим автомобилям, в том числе и внедорожникам, тут непросто. Sportage не исключение.

Подвеска честно сопротивляется пробоям, но держать ту же скорость, что и уазики, — под сотню - просто нереально. Можно остаться без колес; они хоть и не самые низкопрофильные, 17‑дюймовые, но за них страшно. Случись что, отремонтировать шину будет негде, не говоря уже про колесо. За всё время мне на глаза попался только один шиномонтаж — в частном доме. Да и тот был закрыт.

Если к подвеске серьезных вопросов нет, то к ассистенту спуска с горы доверие растаяло. На пологих склонах он работает исправно, но как только дорога круто пошла вниз, система стала сбоить, распуская тормозá больше положенного. Чтобы не уехать в пропасть или не оказаться в Байкале, пришлось осаживать машину вручную.

У берега взору открывается глубокая синева озера. Вода какого-то фантастически насыщенного цвета — не каждое море может таким похвастаться. Подъехав к скале Шаманка (она же мыс Бурхан), где стоят священные столбы Сэргэ, натыкаешься сразу на несколько природных зон. Справа — настоящие прибалтийские пляжи: песчаный берег с дюнами среди хвои. Слева — уступы Шаманки и берег с мелкой галькой. А за спиной — степь. И в этом весь Ольхон — солнечный, суровый, разный.

А медведи водятся? Это первое, что спросил я у местных. Михалычей на Ольхоне нет — им просто нечем здесь прокормиться, и можно безопасно бродить по округе. Правда, лет пять назад одна медведица всё же переплыла на остров, спасаясь от лесных пожаров. Но и без медведей живности хватает, не говоря уже про обитателей Байкала. Здесь огромное количество уникальной рыбы (ловля запрещена). И конечно же, местные нерпы. Обидно, но повстречаться с этими мимишными созданиями не довелось.

А вот совсем невеселая картина: надгробия и памятники повсюду. Людей Байкал забирает немало, большинство — зимой. Провал под лед — самая частая причина гибели. По крайней мере, если верить местным. Летом тоже случаются трагедии: волны на Байкале не особо большие, но очень резкие — и оказаться в ледяной воде (ее температура всегда не выше +10 °C), упав с легкого суденышка, проще простого.

Автомат, как ни странно, тут предпочтительнее: при сопоставимом ускорении не приходится постоянно переключать передачи самому, а аппетит у машины всего на пол-литра больше. Хотя в любом случае он немалый — 9,5 и 10 л/100 км соответственно. Для загородного режима откровенно много.

Пока я испытывал дефицит тяги и следил за уровнем топлива, на горизонте показалась Бугульдейка — село на берегу Байкала, близ которого находится большой мраморный карьер.

Этот карьер — памятник бездарному отношению к природным ресурсам. Качество мрамора, белого с серыми прожилками, было высочайшим. Его использовали и для изготовления скульптур, и для отделочных работ, требующих больших цельных массивов камня. В середине девяностых был произведен направленный взрыв для дальнейшей разработки, но расчеты оказались неверными — и весь мраморный массив в карьере пошел мелкими и крупными трещинами. Уникальное месторождение загубила глупая ошибка. Теперь этот мрамор можно использовать только для мелких изделий… Добывать его может каждый жела­ющий — нужно только ­получить разрешение.

Байкал поглощает и не отпускает. Можно сколь угодно долго читать описания и статьи, но никакое слово, никакая фотография не передадут эту красоту. Мощную и одновременно невероятно хрупкую. Хочется наивно верить, что ничто и никогда ее больше не подпортит.

Источник